«Всемонгольский Хаш-аха». Как бездомный стал кумиром всей Монголии

За десятилетия в журналистике было много разных интервью, хороших и не очень, но это из разряда необыкновенных. В ходе разговора с популярнейшим во всем монгольском мире радиоведущим я с изумлением поняла, что обезоруживающая откровенность может обучать, излечивать, воспитывать, создавать большие мотивации.

Первое знакомство было неслучайной случайностью: нас, оказалось, намеренно, познакомили общие друзья. Тогда я была ошарашена масштабами его популярности. Его узнавали все без исключения: подходили в кафе, фотографировали издалека, останавливали на улице, вываливались из такси, чтобы помахать рукой. «Всемонгольский Хаш-аха», - подумала я тогда. Он потрясающе говорил на русском, рассуждал о достоинствах произведений Достоевского, а я с умным видом кивала головой. Через день он запросто пригласил нас домой

Бурятская звезда Бато Багдаев и я запаслись символическими подарками из России и пошли по адресу. Оказалось, живет он в самом центре Улан-Батора, в одном из домов, которые были построены для «советской аристократии». И это, как выяснилось, имело значение. Хаш нас угощал блюдами, которые приготовил сам (талантливые талантливы во всем), мы много говорили, смеялись и расстались добрыми приятелями. И только после второй встречи до меня дошло, что дядька в очках на всех баннерах столицы Монголии — это и есть Хаш.

— Ты, кажется, супер-звезда… Как это получилось?

— Случайно. Тогда, восемь лет назад, FM-радио было в Монголии в упадке, его переставали слушать. И вдруг появилось разговорное ток-шоу, где можно было говорить со слушателем. Если вы заметили, я заикаюсь, даже сейчас. Поэтому я никогда не думал, что я могу быть ведущим, тем более на радио. У радиоведущих должна быть безупречная речь, красноречивость. Но я попробовал, и видимо, сломал эти стереотипы (смеется). Я был сам собой, какой есть. Для людей это было ново. Я говорил про свои неудачи, не скрывал ничего и не старался казаться лучше. Я говорил, что мне неудобно озвучивать некоторые вещи, но что я чувствую потребность и мне хочется об этом сказать. В 50 лет попасть в новую среду, когда нет специальности, образования, непросто. Но я этого никогда не скрывал. Переживал, может ли это понравиться людям, когда кажется, что должны нравиться только успешные?

— А как началась эта карьера?

— Это немного мистическая история. Ко мне сошла благодать что ли, есть в этом духовное начало… Мы очень долго бедствовали. Я хотел иммигрировать, мы с женой все продали и с двумя маленькими дочерями уехали в другую страну. Но ничего не получилось, и мы вынуждены были вернуться. Мы десять лет жили без дома, откровенно не хватало на самое необходимое.

Хотя было благополучное детство. Моя бабушка была коммунисткой, занимала руководящие посты, я ходил в советский детсад, что считалось престижным. Я считал себя крутым. После возвращения я спустился на землю. Нужно было выживать, а как – я не знал. У русских, у монголов похожий менталитет: родители помогают, родственники. У меня никого не было, помочь было некому.

— Родители рано ушли из жизни?

— Нет. Родители меня оставили в детстве, я с ними не общаюсь. Мать жива… Я знаю, что нужно простить, но, честно сказать, не могу. Я же не святой… Когда придет время, я наверное прощу… Сейчас не готов… Так вот, мне нужно было выживать, кормить семью. Ко всему прочему, я же инвалид, не могу делать физическую работу. А на дворе уже капитализм. Иногда было отчаянное положение, что я понимал, что готов грабить. Но с моей инвалидностью это невозможно, и я благодарен сейчас даже тому, что я калека… И я вынужден был пойти в благотворительные организации, чтобы просить любой помощи. Мне отвечали: мы помогаем меньшинствам, алкоголикам, самым бедным людям. И мне отказывали, хотя на тот момент я и моя семья влачили жалкое существование. Но я выглядел хорошо, старался во всяком случае. У меня всегда был модный шарф. Оборванные ботинки, но стиляга. И, глядя на меня, все считали, что я не очень нуждаюсь в помощи.

Наконец я нашел организацию, где помогали спившимся людям. Я сказал, что я алкоголик. Может быть не честно с моей стороны, но я был вынужден.

— Религиозная?

— Да. У меня вера католическая, а там были протестанты.

— Католик? Изначально? Подожди… Монголы же по рождению буддисты или шаманисты?

— У меня семья специфическая, а бабушка большую часть жизни прожила в Праге. Одним словом, я пошел против своей сути, чтобы выжить. Так вот, в этой организации помогали реально, за работу платили деньги в валюте. Я решил, что мне надо выучить английский, и я его выучил. Я сейчас свободно говорю. Пришлось. Была бы это мусульманская организация, я бы выучил другой язык. Когда речь идет о выживании, выбирать не приходится. Хотелось жить, чтобы не голодать, спать в теплой и чистой постели, но главное не голодать… Я даже во сне видел свою спальню, свою кровать. Я мечтал об этом.

Мы сидим в машине рядом с «Их дэлгур», самым известным местом в городе после главной площади. Вокруг снуют люди, проплывают дорогие машины. Мы курим, молчим и смотрим на светящиеся окна в доме напротив…

— Мой дом был здесь, перед «Их дэлгуром». Я часто проходил здесь, мимо дома, где я родился и вырос. Иногда наворачивались слезы, и я думал, как же можно получить квартиру именно здесь, — вдруг произнес Хаш и я спинным мозгом прочувствовала, насколько сильным было это желание вернуться в благополучную среду, родную и уютную.

Немного помолчав, он продолжил: «Потихоньку все начало налаживаться, я получал зарплату, у меня была служебная машина. В то время моя жена вышла торговать на рынок, а затем открыла свое дело. Где-то в 2005 году мы были уже вполне благополучными людьми. Я получал 400 долларов, жена 2 миллиона тугров. Это были бешенные для нас деньги. Однажды мой руководитель вызвал меня и сказал: «Я вижу, как вы честно трудитесь, много работаете и тяжело зарабатываете на жизнь. Я бы хотел вам помочь. Хочу познакомить с инвестором, он имеет в Америке табачную плантацию, очень богатый человекљ. Мы встретились. Он сказал, что хочет дать денег на маленькую фабрику по производству изделий из шерсти. Но мы отказались. Друзья и знакомые крутили у виска, говорили, что мы ненормальные. Но мы честно сказали, что мы не сможем, что у нас нет опыта и навыков, нет специального образования, и мы боимся, что ваши деньги пропадут. И он нас понял, но сказал, что если нужна будет помощь, обращайтесь.

Потом мы сняли квартиру, а чуть позже мы подумали, почему бы нам не купить квартиру. Но в кредите все монгольские банки отказали нам, поскольку у нас не было ничего, что можно было отдать в залог. Мы, воспользовавшись предложением о помощи, написали письмо. В этом письме мы сообщили о своем плане, описали наши доходы и предложили схему погашения кредита. И он согласился!

Мы купили квартиру, в которой теперь живем. Через два года исправных платежей он позвонил и сказал, что остальные деньги хочет нам подарить, и нет необходимости дальше платить. Но мы еще раз отказались, за 4 года мы погасили весь долг.

А после пришла беда. Мой первый внук родился с генетической болезнью. Мы снова заложили все что есть, чтобы вылечить внука в Японии. Когда узнали мои друзья-инвесторы, они были обижены и снова предложили помощь. И тогда мы решили попросить на производство цеха. Они нам выделили необходимую сумму, дела у нас пошли в гору, мы успели рассчитаться со всеми долгами, тут грянул коронавирус... и мы закрылись. Но мы довольны всем, жена сейчас работает для души, поскольку частный бизнес — трудоемкое дело, а мы уже немолодые…

— А как в радиоведущие занесло?

— Это следующая история. Я продолжал работать в своей благотворительной организации, и наша компания начала работать с проститутками. Мне эта работа очень не нравилась… Я ее ненавидел. Надо было ходить за ними, беседовать, уговаривать. И тогда я принял решение оставить работу, отказаться от зарплаты в 400 долларов, от служебной машины. Много ругал себя: дурак, чего тебе надо… Я стал таксистом. Каждое утро в 6 утра выходил на работу на старенькой машинке. А потом я вдруг незаметно стал VIP-водителем, поскольку английским тогда мало кто владел, и я стал зарабатывать хорошие деньги. Но и это мне тоже надоело… Я начал думать — ради чего я живу? Я был примерным мужем и семьянином, но у меня была монотонная жизнь. Примерная и скучная.

— День сурка?

— Да. И я снова пошел к своему учителю и сказал ему: мне не на кого и не на что жаловаться, но мне хочется жаловаться. И знаете, что он сказал. Когда человек эгоистичен, только о себе печётся, он становится мизерным, маленьким… И проблемы его становятся большими, они начинают давить, расти как снежный ком и убивать в буквальном смысле. Ты можешь помогать людям, - сказал он мне. И тогда я в первый раз решил пойти в больницу, где лечат пациентов с самыми тяжелыми болезнями, одиноких, брошенных родными. Первый мой человек, которого я начал навещать, обгорел в пожаре, две ноги ампутированы, жена бросила. И я начал приходить по вторникам, решив, что я могу один день в неделю посвятить чужим людям и постараться им помочь. Я ходил к нему шесть месяцев. И когда настало время ему выписаться, он спросил: могу ли я к нему домой приехать. Я согласился. Эту историю он рассказал одному репортеру. У меня взяли интервью и начались звонки. Я встречался с людьми, разговаривал. Каждый говорил о своей боли, им хотелось, чтобы их хотя бы выслушали. А потом обо мне узнали на радио. И пригласили… Меня сейчас узнают люди, но я никогда не думал, что меня будут узнавать миллионы.

— А кто твои слушатели, что их интересует?

— У нас развлекательное радио, наша задача поддержать людей. Я стараюсь говорить только о том, что я понимаю. Но я заметил, что люди старше 40-ка более негативно относятся к переменам, скучают по старым временам, по советскому времени, когда все было готовое, на блюдечке. А я за прогресс, еще в школе от завуча получал выговор за то, что у меня мелкобуржуазные взгляды.

— А жена? Как вы с ней познакомились?

— Ей было 17, мне 19. С тех пор вместе. Когда жена улыбается, мне хорошо. Это эгоизм с одной стороны (смеется). Это выгодно, когда рядом с тобой люди счастливы, тогда и тебе комфортно. Мне удобно, когда жена счастлива, поэтому я стараюсь, чтобы она всегда улыбалась (хохочет).

— А русский язык откуда?

— Со школы. Сейчас я хуже говорю. Но я читаю сейчас только на русском языке. У нас говорят так: цифры имеют смыслы. Я не могу тягаться с молодыми, я старый. Но я принимаю себя таким: я инвалид, я слабый. И это данность. Но быть молодым, это не обязательно бегать как молодой, нужно просто не отставать от времени. Надо постоянно развиваться, делать то, что сейчас делают и умеют делать современники, жить в этом дне, одним словом.

— А как вас узнают? Радио же…

— Наше радио транслируется в видеоформате и в онлайн режиме в соцсетях. Сейчас меня узнают даже в Китае, слушают монголы во Внутренней Монголии. И это, не скрою, приятно. Конечно, есть тщеславие, самолюбие. Но я всегда говорю себе - стоп. Помни, кем ты был…

 

Буряад Yнэн

Мы в Vkontakte     Мы в Telegramm     Мы в ЖЖ     Мы в Одноклассниках