Как один мужик, живущий на краю леса, превратил полузаброшенный поселок в мекку для туристов и блогеров

Казалось бы, всего 150 км от Москвы, а обстановка дома, в который мы попали, напоминает музейную экспозицию в каком-нибудь Торжке или Суздале. Не хватает только таблички на входе «Крестьянская изба XIX века». Здесь тебе и печь, и ухваты, и погреб. Даже коромысло есть. И ружьё на стене.

– Я тут давеча рассольник сварил, - сразу, с порога сообщил нам хозяин. – Так что садитесь за стол.

Все наши городские любезности и отговорки пресёк на корню. Никаких, говорит, интервью, пока не пообедаете.

Зовут 70-летнего хозяина Михаил Коршунов. Точнее, дядя Миша. Живёт он в подмосковном посёлке Северная Грива – в 15 км от Шатуры. И не в избе, как было сказано выше, а в бараке, построенном ещё до войны. Когда-то в нём было восемь хозяев, но после развала СССР все жильцы постепенно разъехались. Крыша над их квартирами провалилась. И остался дядя Миша один – в двух комнатах.

У него нет смартфона, нет компьютера. Нет своих страничек в соцсетях. Но вышло так, что знают его все дети Шатурского района. А также их родители.

«Делаю так, как велел президент»

– Вы бы знали, какой у нас раньше посёлок был, – сокрушается дядя Миша, подкидывая в печь дровишек. – И хоккейная коробка, и футбольное поле, и волейбольная площадка. Играли в баскетбол, в городки. Одних только школьников 500 человек. В каждом дворе коровы, овцы, козы. Стадо идёт – 300 голов. Пылища. А сейчас население чуть больше ста человек – вместе с дачниками. Дети все в телефонах. Разве это детство?

Короче. Несколько лет назад решил дядя Миша построить горку. Зимнюю. Деревянную. Чтобы детворе было чем заняться в мороз.

– С досками помогли мужики, а технология у меня в голове была.

– Вы плотник или строитель?

– У меня специальность – техник-механик, – улыбается в ответ дядя Миша. – А так я кем только не работал. Заведующим гаражом на стекольном заводе. Шофёром. Начальником участка на добыче торфа (кстати, посёлок в начале прошлого века как раз и возник для проведения торфоразработок, грива – это песчаные возвышения, высокие места среди болот, в 2008 году добычу приостановили, потому что Шатурская ГРЭС перешла на газ, – прим. авт). Пожарным (в 2010 году Михаил Иванович получил медаль «За отвагу на пожаре», – прим. авт). Лесником. Дворником. Сейчас уже на пенсии.

Ну а горка, как говорит молодёжь, получилась просто огонь. Дядя Миша заливает водой не только деревянный скат, но и дорожку, которая тянется дальше (от желоба). Получается так, что тюб разгоняется (длина горки – 23 метра) и летит потом по земле ещё метров 100 – до самых сосен. Восторг оказался таким, что в Северную Гриву потянулись целыми семьями. И не только из ближайших городов – Рошаля и Шатуры, но и из Рязанской области, Владимирской. И даже из Москвы.

Рядом с горкой дядя Миша установил столики, скамейки, мусорные урны. Соорудил карусель на льду (шестиметровый шест, к концу которого привязаны санки – один человек этот шест раскручивает, а другой сидит и визжит от радости). Залил каток. Многие туристы, накатавшись, идут дальше в лес – к заброшенной церкви Рождества Пресвятой Богородицы (построена в 1832 году). А перед этим – как раз по дороге – заходят в гости к дяде Мише. И не только сказать спасибо. За горку. Но и подивиться его жилью и подворью. Блогеры пишут, что это целая арт-территория.

Сюрреализм российской деревни. Чердак, например, дядя Миша украсил портретами вождей и государственных деятелей. Пётр I, Ленин, Столыпин, Сталин. Действующий президент также присутствует.

– Меня, кстати, часто спрашивают, зачем я построил горку, – продолжает рассказывать Михаил Иванович (вопрос и впрямь интересный – а зачем?).

– Наверное, чтобы люди катались и радовались, – говорю.

– Правильно. А о чём у нас президент говорил не единожды? О сохранении русских традиций. А катание с горы зимой на свежем воздухе всей семьёй – разве это не традиция?

Добавлю, что все эти картины Михаил Иванович написал сам. Маслом. Среди его работ есть также иконы. В комнате висят. Святая Дева Мария, Иисус Христос, Николай Угодник, Матрона. Местный батюшка был настолько потрясён, когда увидел, что даже освятил их в церкви. Вот вам и дворник.

«Чтоб красиво было»

История с горкой на этом не заканчивается. Но о ней чуть позже. Многих туристов (особенно мужчин и детей) привлекает необычный автомобиль, припаркованный у крыльца дяди Миши. «Рено» 1932 года выпуска. Настоящий раритет. И трофей, между прочим. Эту машину привёз с войны дед Михаила Коршунова, который был полковником. Люди садятся прямо внутрь, фотографируются. Дядя Миша не против. Дядя Миша добрый. Хотя это не просто экспонат, это транспорт. И он, как выяснилось, на ходу! Часика два-три покопаться, что-то там поменять (я не запомнил) – и заведётся как миленькая. Не так давно дядя Миша ездил на ней за хлебом.

Неподалёку от «реношки» стоит «Волга» («ГАЗ»-21). Тоже антиквариат. Именно на такой ездил Деточкин в фильме «Берегись автомобиля». Досталась по случаю.

Ещё чуть дальше, во дворе, живут два гигантских кабана – Маргоша и Филя. В загоне, конечно. Они уже тоже привыкли к щелчкам фотоаппаратов и вниманию. Маргоша, прихрюкнув, даже позирует иногда. За что и получает кусок хлеба или яблоко от благодарных туристов.

И куда ни глянь, сразу вопрос:

– А это что? А это?

Возле забора с глиняными горшками на кольях фигура женщины с советским флагом.

– Не узнаёте? – улыбнулся дядя Миша. – Это же та бабушка, которая вышла встречать в Харьковской области наших бойцов, а к ней вышли боевики ВСУ (Анна Иванова, – прим. авт). Полотнище растоптали. И предложили гуманитарную помощь. А она сказала: «Мне ваши подачки не нужны. Мои родители воевали за этот флаг. А вы его... Ногами...» Ох и смелая! Вот, увековечил как смог.

Если дядя Миша делает качели, то в форме корабля («Удержишь в руках инструмент, корабль летучий построишь!»). Если крышу на сарае, то непременно украсит её какими-нибудь журавлями. На воротах гаража – пушкинские мотивы (лягушка, русалка и кот). Над печкой в доме – очаг как в каморке папы Карло. Даже в бане сплошные барельефы, рисунки, фигуры животных.

Однажды дядя Миша разыграл соседку бабу Веру. Не специально разыграл, случайно.

– У нас в соседнем доме никто не живёт, – рассказывает он. – И в одном окошке были выбиты стёкла. Некрасиво. И я нарисовал холст – занавесочки, оконная рама, розочки в горшке. Ну и приклеил, чтобы не смотреть на осколки. Идёт баба Вера за водой. Увидела мой рисунок и ко мне. «Миша! – кричит. – Ты смотри! Кавой-то подселили. А я и не видела». Я засмеялся. Говорю, Вера. Это рисунок! Чтобы красиво было.

Последние три слова звучат как девиз.

«Вы хоть наелись?»

– Дядь Миш, рассольник супер! Наваристый!

– Конечно, супер. Всё же со своего огорода. Семь соток земли обрабатываю каждый год. Плюс теплица шестиметровая.

– А вы один живёте?

– Один.

– А дети есть?

– А как же. Дочка каждые выходные приезжает. Она сейчас в Москве работает – в полиции. И сын ещё есть. Он предприниматель. И внучка. И внук.

– А в армии служили?

– В ракетных войсках. На Байконуре. При мне «Союз-Аполлон» запускали (совместный проект СССР и США, - прим. авт). Вы хоть наелись?

– Не то слово.

– Давайте кофе выпьем.

– А у вас тут лес рядом. Большущий. Медведи есть?

– Нет, до нас они не доходят. В Тверской области есть.

– А волки?

– Волки были, когда лесничим работал. Видел их следы.

– Я прочитал в интернете, что вы стихи пишете.

– Это правда.

– Можно кусочек?

– Нам слышится эхо прошедших веков, звон стали булатной и стоны земные. И крик журавлей с голубых облаков доносит: «Мы вечно живые».

– Про солдат?

– Да. У меня два дяди погибли на войне… Дорогою пыльной, болотом, лесами за каждым кусочком родимой Земли ползли по-пластунски, цеплялись зубами, шли только вперёд, назад не могли… Мы знаем одно, что ни подвиг, ни слава звала их на путь роковой. Отчизна в беде - и не было права пойти им дорогой другой…

- По-моему, неплохо. А вы публиковались?

- Да, в шатурской газете.

«Дядь Миш, а горка будет?»

Ну а горку пришлось разобрать. Увы. Поизносилась за 13 лет. Доски стали уже не те. Да и не было многих досок – украли. А люди-то привыкли.

– Я как-то иду по улице, – вспоминает Михаил Иванович, – и подбегает ко мне малец лет пяти. Розовощёкий. Беззубый. «Дядя Миша, а новая горка будет?» Я его по плечику хлопаю и спрашиваю, тебя как зовут. А он: «Егорка!» Не Егор, а Егорка. Я и решил тогда про себя, что если и построю новую, то назову её «Егоркина горка». И ведь построил. И ведь назвал.

Мужики кинули клич, разместили в шатурском паблике пост – «собираем деньги на новую горку». И в тот же день посыпались эсэмэски. Плюс 200 рублей, плюс 350, плюс 500. Кто-то прислал 15 тысяч. Дядя Миша только успевал записывать имена и суммы (я листал эту тетрадь и испытывал чувство гордости за наших людей, деньги переводили даже те, кто живёт в других концах России – с пометкой «дяде Мише на горку»). Набралось 80 тысяч. Этого хватило на три куба досок и шесть вёдер краски. Ещё своих добавить пришлось.

Но в результате этой зимой в ста метрах от дома дяди Миши вновь раздавался детский смех. И этим всё сказано.

Комсомольская правда

Читайте также:

90-летний волгоградец с внуком вылавливают чомг в Анапе

Петербургский дворник 14 лет строит замки из снега возле школы

«Увидишь, что Бог делает». 85-летняя израильтянка 20 лет помогает сибирякам

НАШИ СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ